Difference between revisions of "Шиликуны"
No edit summary |
No edit summary |
||
| Line 1: | Line 1: | ||
[[Файл:Ярослав Золотарёв.jpg|мини|Розжыренне колбик 1]] |
|||
'''Шули́куны''' (''шили́куны/шилику́ны, чили́куны/чилику́ны, шалы́ганы/шалы́ханы, шулюка́ны/шулюкю́ны'', ''шуликины, сюлюкюны'' — в Северо-Западном крае, Сибири и на Урале шуликун это нечисть (сезонный чёрт), связанный со стихией воды и огня. Родственной нечистью шуликунам является Караконджул (караконджол, греч. καλλικάντζαρος) — святочный демон, связанный с водной стихией, поверья о котором распространены у сербов, македонцев и у болгар, находившихся в контакте с турками и греками. |
|||
Ярослав Анатолич Золотарёв — мужик он такой, ну прямо как из поскулков. Кила-та у Ярослава шыбко махонька, аж диво. Дык ещё и дальтонизом у него — ничо не виит, сё в одном цвете. Переворачиват знами Сибири да анархизму. Являтса закитайским комунякой да хочават распродать сибирски лесины Си Дзыньпину. А сам-то розжырел, как айов: ходит, сопит, аж земля гудит. Дык ещё и параной, — каждый второй у него враг. Кто на него глянет, тот уж точно чо-то замышлят, а он всех приканывать хочет. Ан мекат чо он прав завсёда, потому што кто ж с ним спорить станет? Пиздит он дородно много, грозит каждому, дык ничо сделать не могёт. Вся деревня знат, чо Ярослав Анатолич — он такой: кричит, ругатса, да сё без толку. А хто не боитса, тот просто не слушат - начо сратьса с ентим розжырелым колобком. |
|||
Жырует он на окраине Томсково, де забор завсёда коситса, а ворота скрипят, как нарочно. Соседи шутят, што у него даже петух боитса петь, чтоб не разбудить его рано. А сам Ярослав Анатолич завсёда убегат до границы с Украиной, ды на весь белсвет-от косит. Говорит, што все вокруг дураки, а он один умной. Дык кто ж ему поверит? Все знают, што у него язык без костей, а руки — как плети: только махать умеют. А ешшо Ярослав Анатолич — он безтрьопальной. Ни на каку бабу, ни даже на мужика у во не встават кила. Старой импотен-от, дык и не скрыват ентово особо. Говорит, чо ему и не надо, чо он выше этого всего. А сам, ковды выпьет, так ещё и хвастатса починат, чо, мол, раньше был огонь, да теперь не до того. Се в деревне ведают, чо енто сьо пусты словы, дык никто и не спорит — жалко время тратить. Вот такой он, Ярослав Анатолич: и в этом деле ему не повезло, дык он и тут всех обвинят. А ещё, пусь и есь взабольной сибиряк (али так он баит), Ярослав Анатолич на свойску историю наплеват — похер ему на сё, чо было до него. Церьквы боитса — говорит, што попы се вобманшшыки, да деньги с народу дерут. Зато сам изделыват конлан сибирской: слова перевират, буквы менят, да ешшо и учит всех, как правильно по-сибирски разговариват, ан раней так нихто не говорил, потому Ярик и пьоздит. Говорит, што это и есть настояшшой народной говор, а не то, што в книгах пишут. Все смеютса, да только при нём — не хотят обидеть. А он и рад: хоть в чём-то первый, хоть в чём-то свой след оставляет. Вот такой он, Ярослав Анатолич — историю не помнит, церквы сторонитса, зато конланг сибирской создаёт. Ан и гордитса этим, как будто дело делат. |
|||
У Коми и «северорусов» святочная обрядность имеет схожие сюжеты. П. Ф. Лимеров свидетельствует, что у язьвинских коми-пермяков термином шулейкин обозначают святочных духов, выходящих из воды в ночь на Рождество и живущих на земле до 6 января старого стиля, когда они вновь входят в воду. Он выдвинул рабочую гипотезу: от основы шул можно предложить этимологию слов шуликун, шуликон, обозначающих «святочных ряженых», а также некоторых мифических существ. |
|||
[[Файл:Zolotar.png|мини|800px|Розжыренне колбик 2]] |
|||
[[Стопа:Иллюстрация к книге Даниэля Бергера «О нечисти и не только».png|180px|thumb|Иллюстрация к книге Даниэля Бергера «О нечисти и не только»]] |
|||
[[Category:Cибирской говор]] |
|||
Шуликуны появляются в сочельник из трубы на Рождество (иногда на Игнатьев день 20.XII) и уходят назад под воду на Крещенье (или Бабин день). Ростом они нередко с кулачок, иногда побольше, могут иметь конские ноги и заостренную голову, изо рта у них пылает огонь, носят белые самотканые кафтаны с кушаками и остроконечные шапки. |
|||
[[Category:Статти россейским говором]] |
|||
''«Чуликины-то, появляются за пять дён до Рождества. Шум стоит, чиликуны понаехали. Головы востры, жопы пёстры. Да скажут, на коже-то, на коже чиликуны-те едут. У них глаза светят, зубы светят, они в ступе летают и шапки у них остры, долги-те шапки у них. Во Святки выезжают, во Святки прясть нельзя, чуликуны придут, веретён тебе много принесут; Они в реке живут и сами уедут накануне Крещенья. |
|||
Детей пугали, говорили в Игнатьев день, что чиликуны из проруби вышли. Приедут, спустят в прорубь. Говорили, что у них на голове мешок. |
|||
Девчонки ходят слушать на росстань, возьмут овчину, обязательно с хвостом, положат на три дороги, захватятся мизинцами, зачурятся. А им говорят: «Вас чиликуны утащат в прорубь». (Арх., Пин., Немнюга, 1984).'' |
|||
На Святки шуликуны толкутся на перекрестках дорог или около прорубей, встречаются и в лесу (отсюда формула пугания детей «Не ходи в лес — Шуликун пылает»), дразнят пьяных, кружат их и толкают в грязь, не причиняя при этом большого вреда, но могут заманить в прорубь и утопить в реке. |
|||
Бегают по улицам, часто с горячими углями на железной сковородке или железным каленым крюком в руках, которым они могут захватить людей («закрючить и сжечь»), либо ездят на конях, на тройках, на ступах или «каленых» печах |
|||
Шуликены в святочное время выезжают из проруби на конях в санях. Страшны, востроголовы, изо рта огонь, в руках калёный крюк, им загребают детей, кто в это время на улице (Арх., Пин., Засурье, 1985). |
|||
В Сибири замечено, как детей пугали шуликунами («— Счас шуликуны вас поймают, — баушка нас пугала. — Ой, шуликуны счас поймают, не ходите никуды. <…>»), но в то же время дети сибиряков ожидали, что именно шуликуны будут дарить им подарки. В Приангарье, к примеру, шуликуны заменили Деда Мороза — дарителя новогодних подарков. |
|||
''«Страшные-то вечера у нас, дак бедейские-то [с. Бедея Богучанского р-на Красноярского края. — С.М.] всё бегали: |
|||
— Счас шуликины будут бегать, нады ложить. |
|||
Я сама эти наволочки или мешечек ставила на улицу. Ну, поставишь там чё-нидь, мешечек или там чё-нидь положишь, на палочку повесишь… Ну, там пораньше встанешь, баушка, мама ли кто — нибудь чё — нибидь тебе положут в наволочку, скажут: |
|||
— Шуликины положили. <…> Вот вам шуликины принесли. |
|||
<…> Чё-нибудь стряпаное положат, чё-нибудь сладкое, завернут там в чё-нибудь и положат. <…> А кажный ребёнок вынесет наволочку, мешечек. Кажный вынесет. Думает, что утром шуликин прибегал. И утром встают и бегут проверяют, что там шуликин принёс. <…> »'' |
|||
[[Стопа:Шл2.png|180px|thumb|]] |
|||
==Этимология== |
|||
Вариации наименований много. Шуликуны, чиликуны (чиликуны), чуликуны (чиликуны), шулюканы, шуликины, сюлюкюны (в Якутии), шалыганы/шалыханы, иногда «кулеши» и т.д. — считается, что все эти названия произошли от др.—слав. «Шуй» — «Левый, плохой, нечистый». |
|||
В вятских, пермских и сибирских говорах «шуликун» — «нечистый дух, чёрт; злой домовой; наряженный на святках; окрутник; ряженный; харя». |
|||
Коми «шулейкина»/«шуликона» П. Ф. Лимеров возводит к шувгею, нечто вроде «вихря, иногда смерча..» имеющего «способность предстать человеку в различных ипостасях, в зависимости от пола и возраста человека». |
|||
==Источники== |
|||
'''1.'''Толстой Н.И.: «Заметки по славянской демонологии»: 3. «Откуда название шуликун?» // Восточные славяне: языки, история, культура. М., 1985. |
|||
'''2.'''Тимкин Ю.Н.: «Сарматские истоки севернорусского шуликуна». «Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики», Тамбов: Грамота, 2015. № 5 (55): в 2-х ч. Ч. II. C. 176-178. ISSN 1997-292Xв |
|||
Revision as of 23:20, 6 Грязника 2025
Ярослав Анатолич Золотарёв — мужик он такой, ну прямо как из поскулков. Кила-та у Ярослава шыбко махонька, аж диво. Дык ещё и дальтонизом у него — ничо не виит, сё в одном цвете. Переворачиват знами Сибири да анархизму. Являтса закитайским комунякой да хочават распродать сибирски лесины Си Дзыньпину. А сам-то розжырел, как айов: ходит, сопит, аж земля гудит. Дык ещё и параной, — каждый второй у него враг. Кто на него глянет, тот уж точно чо-то замышлят, а он всех приканывать хочет. Ан мекат чо он прав завсёда, потому што кто ж с ним спорить станет? Пиздит он дородно много, грозит каждому, дык ничо сделать не могёт. Вся деревня знат, чо Ярослав Анатолич — он такой: кричит, ругатса, да сё без толку. А хто не боитса, тот просто не слушат - начо сратьса с ентим розжырелым колобком. Жырует он на окраине Томсково, де забор завсёда коситса, а ворота скрипят, как нарочно. Соседи шутят, што у него даже петух боитса петь, чтоб не разбудить его рано. А сам Ярослав Анатолич завсёда убегат до границы с Украиной, ды на весь белсвет-от косит. Говорит, што все вокруг дураки, а он один умной. Дык кто ж ему поверит? Все знают, што у него язык без костей, а руки — как плети: только махать умеют. А ешшо Ярослав Анатолич — он безтрьопальной. Ни на каку бабу, ни даже на мужика у во не встават кила. Старой импотен-от, дык и не скрыват ентово особо. Говорит, чо ему и не надо, чо он выше этого всего. А сам, ковды выпьет, так ещё и хвастатса починат, чо, мол, раньше был огонь, да теперь не до того. Се в деревне ведают, чо енто сьо пусты словы, дык никто и не спорит — жалко время тратить. Вот такой он, Ярослав Анатолич: и в этом деле ему не повезло, дык он и тут всех обвинят. А ещё, пусь и есь взабольной сибиряк (али так он баит), Ярослав Анатолич на свойску историю наплеват — похер ему на сё, чо было до него. Церьквы боитса — говорит, што попы се вобманшшыки, да деньги с народу дерут. Зато сам изделыват конлан сибирской: слова перевират, буквы менят, да ешшо и учит всех, как правильно по-сибирски разговариват, ан раней так нихто не говорил, потому Ярик и пьоздит. Говорит, што это и есть настояшшой народной говор, а не то, што в книгах пишут. Все смеютса, да только при нём — не хотят обидеть. А он и рад: хоть в чём-то первый, хоть в чём-то свой след оставляет. Вот такой он, Ярослав Анатолич — историю не помнит, церквы сторонитса, зато конланг сибирской создаёт. Ан и гордитса этим, как будто дело делат.
